Юлия Левтонова - История Филиппин [Краткий очерк]
Характерной чертой общественного развития Филиппин в период автономии было усиление процесса расслоения буржуазии. Крупные капиталисты, которые быстро обогащались и укрепляли свои экономические позиции, представляли узкую прослойку. Численно преобладала мелкая и средняя буржуа; зия, в основном в торговле и некоторых отраслях обрабатывающей промышленности. Положение этих слоев заметно ухудшилось — кроме конкуренции беспошлинных американских товаров они стали испытывать давление со стороны местного монополистического капитала, вытеснявшего мелких и средних предпринимателей с внутреннего рынка.
Процесс развития капиталистических отношений, который получил новые стимулы в годы автономии, протекал в специфически колониальной форме, особенно мучительной для народных масс. Хроническим и массовым явлением в предвоенные годы стала безработица. Она держалась на постоянном уровне 1,2–1,3 млн. человек, причем основную массу безработных составляли сельскохозяйственные рабочие. Они были наиболее многочисленной прослойкой филиппинского пролетариата — 1,5–2 млн. человек накануне второй мировой войны. Категория городского фабрично-заводского пролетариата по-прежнему была одной из самых малочисленных — 130 тыс. человек; на транспорте было занято 200 тыс. рабочих; в строительстве — 100 тыс.; в мастерских ремесленного типа — 430 тыс. Советские исследователи обращают внимание на живучесть на Филиппинах всевозможных форм кабальной эксплуатации рабочих, причем в отношении всех категорий пролетариата — от сельских батраков-поденщиков до рабочих промышленных предприятий современного типа.
Капиталистические отношения в сельском хозяйстве развивались замедленными темпами, сочетались с сохранением и усилением полуфеодальной эксплуатации крестьян. В аграрных отношениях явственно обозначились два основных процесса, которые должны были бы создать предпосылки для капитализации земледелия: концентрация помещичьей земельной собственности[57], с одной стороны, и пролетаризация крестьянства[58]— с другой. Однако крупных капиталистических хозяйств почти не возникало. Получая огромные прибыли от полуфеодальной эксплуатации крестьян, помещики и буржуазия были заинтересованы в сохранении докапиталистических методов эксплуатации в деревне. Узкая, выделившаяся из крестьян кулацкая прослойка также в основном предпочитала полуфеодальные методы ведения хозяйства. Дешевизна труда крестьян и арендаторов приводила к сокращению применения наемного труда. Перед второй мировой войной хозяйства, применявшие наемную рабочую силу, занимали 10–14 % посевных площадей. За 1918–1939 гг. доля помещичьей земли, обрабатываемой с помощью наемной рабочей силы, сократилась с 50 до 25 %, хотя ее абсолютные размеры увеличились. Сохранению докапиталистических методов эксплуатации в деревне способствовала промышленная отсталость, невозможность для безземельных крестьян найти работу в городах; отсюда приобрело особенно острый характер такое явление, как аграрное перенаселение.
Тяжелое положение трудящихся, углубляющийся разрыв между полюсами богатства и нищеты создавали почву для социальной напряженности, которая в любой момент могла привести к открытому взрыву. Поэтому автономное правительство сразу же после выборов приступило к осуществлению некоторых социальных реформ. Они вошли в широко разрекламированную Программу социальной справедливости Кесона, направленную с помощью незначительных уступок трудящимся к смягчению социальных противоречий, укреплению стабильности правительства и его влияния на широкие массы. В 1936 г. в соответствии € Программой социальной справедливости были приняты законы, которые должны были регулировать отношения между рабочими и предпринимателями. Согласно одному из них, учреждался суд по трудовым отношениям, однако введение принудительного арбитража не распространялось на мелкие и мельчайшие предприятия, на которых было занято большинство рабочих.
Действие другого закона — о праве заключения коллективных договоров — распространялось только на зарегистрированные профсоюзы. Это право, таким образом, получило лишь меньшинство организованных трудящихся, поскольку численность рабочих в незарегистрированных профсоюзах почти вдвое превышала их число в разрешенных союзах. Закон об обязательной регистрации рабочих союзов был принят также в 1936 г. Разрешение на деятельность профсоюза выдавалось Департаментом труда и действовало в течение двух лет, после чего оно могло быть и не возобновлено[59]. Практика регистрации профсоюзов служила одной из форм правительственного контроля над рабочим движением. Не без поддержки правительства реформистские союзы в 1935 г. объединились в новый крупный профсоюзный центр — Национальную федерацию труда (НФТ). Эта организация стала главным проводником идеологии реформизма в рабочем движении.
Мероприятия по Программе социальной справедливости включали и законодательство в отношении крестьян-арендаторов с целью смягчения аграрных противоречий (в 1935 г. была создана специальная правительственная комиссия по изучению причин аграрных беспорядков). Принятый в ноябре 1936 г. закон об издольной аренде рисовых полей лишь минимально облегчал положение арендаторам. Вводилась фиксированная арендная плата по традиционной системе касама, но помещики фактически сохраняли прежние возможности для феодально-ростовщической эксплуатации издольщиков. Государство ассигновало 1 млн. песо в 1936 г. для выкупа части помещичьих земель, занятых под жилищами арендаторов. Предполагалось, что эти участки затем смогут быть выкуплены у государства крестьянами-арендаторами. Это мероприятие осталось нереализованным из-за сопротивления помещиков.
В целом кесоновская Программа социальной справедливости при всей ее ограниченности, декларативности, демагогическом характере являлась своего рода ответом на обострение политической и социальной обстановки в период подъема патриотического демократического движения начала 30-х годов. Проведение ее в жизнь было несомненным, хотя и скромным, завоеванием трудящихся.
Говоря о внутренней обстановке на Филиппинах в период автономии, следует упомянуть об обострении национального вопроса. Правительство проводило курс на ассимиляцию всех населяющих Филиппинские острова народностей и этнических групп (по Конституции 1935 г. общенациональным языком был провозглашен тагальский). Этот курс сочетался с политикой дискриминации в отношении национальных «нехристианских» меньшинств — горных племен и народностей, моро, китайцев. Ее формы и проявления были весьма разнообразны: ущемление политических прав, сохранение экономической и культурной отсталости районов, населенных нацменьшинствами, получившая широкое распространение практика захвата христианами-переселенцами земель, принадлежавших мусульманским и горным народам, и т. д. Вслед за американскими колонизаторами правительство Кесона занималось разжиганием расовой и религиозной розни, культивируя шовинистические настроения у христианского большинства.
В эти годы вновь обострилась проблема моро. Традиционная вражда к христианскому большинству (сознательно и искусно подогревавшаяся американцами) укоренилась среди моро столь прочно, что сразу же после введения режима автономии представители мусульман обратились к правительству США с просьбой либо предоставить южным районам автономию отдельно от северных районов, либо сохранить их как американскую колонию даже в случае предоставления христианским территориям Филиппин полной независимости.
Одной из причин недовольства моро было усиление миграции в южные районы с севера архипелага. В целом в период между двумя мировыми войнами число переселенцев (главным образом на Минданао) составило до четверти миллиона. Этот процесс сопровождался захватом лучших земель, принадлежавших моро. Автономное правительство поощряло переселенческое движение, усматривая в нем средство борьбы с аграрным перенаселением и решение проблемы занятости. Сопротивление местных мусульман подавлялось силой. Кесон проводил прямолинейную жесткую политику (сравнительно с более гибкой американской) в отношении мусульман. Он почти полностью ликвидировал сохраненные американцами привилегии бывшего султана Сулу и представителей сулуанской и минданаоской знати; почти все административные посты в мусульманских провинциях были переданы в руки чиновников-христиан; хозяйственное освоение Минданао осуществлялось не с целью поднять уровень жизни местного населения, а в интересах экономического развития северных районов.
Вполне понятно, что политика правительства, вызывая недовольство и возмущение моро, способствовала ухудшению взаимоотношений между двумя основными конфессиональными группами филиппинцев.
